Через одежду кот слышит упрямый и отчетливый стук собственного сердца.
Что может быть ужаснее его?
Что может быть ужаснее его желаний и успехов…
Глубоко вдохнув холодный воздух, Творимир устремляет взгляд вперед. А там, впереди, лишь деревья, однообразные и посеревшие с приходом сезона падающих листьев. В лесу слышны усталые стоны скрипящих веток и тихий шелест почти полностью опавшей листвы... Кажется, что даже эти гниющие листья, давно потерявшие все свои прелести, будь то золотой цвет, или тонкий узор жилок, даже они, шепчутся друг с другом за его спиной. Будто бы им всем виднее и яснее! Будто бы они понимают его.
Понимают тогда, когда он сам себя не понимает.
Что за дивная перемена случилась с ним за последние луны? Раньше жизнь его не была так мрачна. Раньше она сияла насыщенными красками, светлыми и нежными, и Творимир, в свои 43, встречал каждый рассвет с непринужденной и спокойной улыбкой на черных губах. Ему было приятно жить, видеть, слышать, говорить. Он каждым пигментом седеющей шерсти любил свое племя, а сейчас... А сейчас ему плевать даже на собственный статус. Сейчас он любит только себя.
Сейчас он лишь вспоминает о том, как пульс его бился вместе с пульсом Вселенной. Воспоминания эти размыты и практически лишены смысла, но иногда всплывают в его душе с горечью и тоской, и тогда... И тогда Творимир, как сейчас, среди ночи поднимается с постели и, минуя соплеменников, идет туда, куда глядят глаза и велит сердце. Если он, конечно, ещё не разучился слышать и понимать его ненавязчивые слабые мольбы.
О, эти загадочные перемены, вызванные неизвестно чем, стали практически незаметны среди будничных забот, которые обычно входят в обязанности глашатая. Обязанности? Как часто он выполнял эти чертовы обязанности? Значит, заботы его сводятся к любованию своим отражением и пустой болтовне. Впрочем, увы и ах, едва ли Мире удастся это осознать.
- Вот и все. Этот день иссяк, этот вечер стерт, и ты вместе с ним. Счастья нет, хоть рассеян мрак, - тихо напевает он голосом, охрипшим от холода и влаги. - Глубоко внутри ты остался пустым.
Тяжело вздохнув, кот прислоняется к дереву, стоящему рядом. Его кора влажная. Она почти такая же влажная, как глаза Творимира. Тяжелые веки опускаются, силясь удержать непрошенную слезу.
- Вот и все, нет сил уйти, - льется его удивительно спокойный, но, увы, малоприятный сейчас голос, - ты ждешь опять вчерашний вечер. Шум чужих голосов затих, растворился сон, но только легче не стало, ни капли, - пение постепенно переходит в тихое шептание, - весь мир снова дышит, но... Твой новый день рождается серым.
Он поднимает вперед усталый взгляд. Такой привычно равнодушный, и скверно апатичный, неприятный взгляд.
Творимир – антипод всего мира.
Творимир – антипод ночи и леса.
Ведь Творимир так пуст, а лес так наполнен: уханьем совы, шелестом листвы, скрипением веток, а порой кажется, что даже движение тяжелых туч может услышать кошачье ухо... Тут можно увидеть неровные, прекрасные в своем беспорядке, ряды старых деревьев и облезлых в это время года кустов, блеск совиных глаз, хвост убегающей мыши, молодую кошечку...
Мира, не отрывая взгляда от юной незнакомки, начинает следовать за ней. Только сейчас он понимает, как далеко забрел, и как уже поздно... Вернее, как недолго ему придется ждать того самого «рано», наступающего с сырым и холодным рассветом. Он оборачивается, глядя через плечо туда, откуда шел длительное время, дабы запомнить примерный маршрут и не заблудиться: шутка ли, глашатай Сумрачного племени потерялся в лесу, на территориях Грозовых котов. Но маршрут, ясное дело, не запоминается. Лес стоит однообразной пеленой, которую не то чтобы запомнить, но и разглядеть-то тяжело.
Неопределенно махнув лапой, кот вновь обращает свой взгляд в сторону незнакомки и ускоряет шаг, надеясь догнать её до того, как она начнет бежать, или защищаться. Неплохо было бы, конечно, крикнуть что-то предупреждающее, но эти юные девицы, право, такие пугливые! Проще будет предупредить её тогда, когда он сможет удержать хотя бы хвост.
Отредактировано Творимир (23-11-2011 22:45:14)
