Волчицу буквально волокли куда-то к территориям племени Теней. Не сказать, чтобы такое положение дел устраивало кошку. Она, в конце-концов, не хрупкая юная неженка из племени, которую только на руках и носить. Она взрослая, опытная воительница, которой на роду написано преодолевать усталость и бессилие, самой кормить и поить не только себя, но и племя. А хотя...  Кому ты врешь. Пусть потешится, поиграет в "храброго рыцаря". Добычи тебе потаскает... Должны же даже в твоей загубленной жизни быть какие-то проблески? А чем, как не этим самым проблеском, является забота красивого здоровенного воина, ко всему прочему ничем не обоснованная? Понравилась ты ему, не иначе.
Одноглазая слабо ухмыльнулась, послушно опустилась на иголки. Она хотела еще что-то съязвить на счет "ложа", но заметив, как смутился ее спутник, прикусила язык. Побудь хоть пол часика милой и ласковой, душа моя. Гаурвен вытянула ноги, облокотилась на землю. Нет, лежнем лежать ей нравилось больше, чем как ужаленная скакать по лесу в поисках добычи. Волчица блаженно выдохнула, устроилась поудобней. Внимательно проследила за отошедшим чуть в сторону Сивым. Тот в свою очередь принялся за охоту: бодро зашагал куда то вглубь сосняка.
Кошка вздохнула. Прислушалась, закрыла глаз. Кажется, где-то метрах в пятидесяти от нее кот остановился. Шум, шуршание веток, стук. Гаурвен даже подскочила от неожиданности. Он там что, мечом своим кидается?-способ охоты для Волчицы более чем новый. Это сколько силы нужно иметь, чтобы оперативно метнуть такое страшное оружие...
Невольно пропитаешься уважением к самому охотнику. Увидеть бы еще, много ли он там повоевал своими упражнениями в метании меча. Впрочем, узнать о результатах охоты кошке удалось быстро - вот серая громадина уже спешит к ней. да с птицей в руке. И смотри - ни царапинки.
Чистая добыча.- удивленно, с похвалой кивнула Гаур. Отказываться от предложенного не стала - жадно схватила тушку пернатой, даже взвешивать и осматривать ее не стала. Не без удовольствия отодрала от птицы крыло, впилась зубами в сырое мясо... Задумалась. Все-таки ее метод утоления голода будет несколько в новинку для племенного кота. В племени принято долго готовить пищу, жарить или варить, а потом, в кругу друзей и близких, за приятным разговором, лакомится добытой честным трудом едой...А она, вот так с голодухи, сырое мясо и ест. Кровью запивает. И в ус не дует. Да и лицо все в крови теперь - только малых котят пугать. Красавица, и говорить нечего. Не долго думая, Гаурвен быстро обкусала наспех очищенный от перьев и кожи птичий бок, вытерла губы лапой и отложила добычу в сторону. Первый жор кое-как утолила, а дальше придется попотеть над котелком.
Вот и он, кстати.
Волчица не спеша достала старую глиняную миску, вытащила ее из обернутых вокруг тряпок. Эту миску она хранила давно, с тех пор, как ушла из племени Ветра. Использовала она посуду довольно часто, так как крупной добычи у одинокой кошки не водилось. А суп и голод утолит и много мяса не требует.
Аккуратно поместив тушку в миску, палеволапая отставила посуду чуть в сторону и принялась сверлить ее взглядом. Огонь разводить нельзя - всю дичь Сивому распугаешь. Значит жди.
И чего он ко мне привязался, как котенок малый? Нет, не понятно. Разучилась ты, видно, Гаурвен, бескорыстную помощь принимать от других. - одноглазая задумчиво почесала макушку, убрала выбившиеся из пучка волосы за уши. Поджала ноги, оправила юбку.
Расскажешь Сивому свою историю?
Расскажешь. Куда денешься. Авось и поможет.
Странный, темный огонек блеснул из под полуопущенного века.
Поможет.

А он все стоит, нависает, смотрит задумчиво... Чудак! Волчица тихо хмыкнула себе под нос, дождавшись, когда серый благодетель покинет свой наблюдательный пост. Залюбовался, верно! Гаурвен улыбнулась шире, снова машинально поправила волосы. Тоже мне, кокетка голодная.  Дождавшись, когда из-за толстых сосновых стволов раздастся победный клич, кошка присела на корточки, принялась расчищать место для костра. А то попадут иголки в огонь - вспыхнет весь лес мигом, только глазом моргнуть успеешь. Докопав до земли, хозяюшка принялась оперативно собирать раскиданные там и тут ветки для костра - благо, их после снежной зимы было хоть попой ешь. Буквально минут через двадцать уже был готов более-менее приличный костер. В разведении оных Гаурвен хорошо натренировалась за годы одиночества. Когда ночуешь одна, некому прогонять по ночам злых духов и зверей, приходится прибегать к помощи самого древнего и страшного друга всех прямоходящих...
Ловко высекла искру одноглазая как раз в тот миг, когда могучая фигура ее приятеля показалась из-за деревьев. ПК тому времени, как Сивый с добычей пибыл к месту назначения, плеволапая как раз сидела на коленях и ставила котелок с налитой из фляги водой в костер. Однако знатный улов ее нового друга заставил кошку лихо отодвинуть посудину в сторону.
Ничего себе, суп! Да этим семью накормить можно! - Гаур радостно раскинула руки, мысленно разделывая добычу.
Ящеры были ей не в новинку - чего только не нажрешся с голодухи.
Проворно ухватив положенную еду за хвост, кошка принялась привычными движениями свежевать добычу с помощью неизменного и уже порядком сточенного каменного ножика. Вопрос, прозвучавший со стороны теневого, застал ее врасплох.
Так...Больно?-тихо повторила она слова, эхом прокатившиеся в голове. Медленно опустила тушу, которую уже принялась очищать от внутренностей. Встряхнула окровавленную лапу.
В красно=желтом глазу Волчицы отразилась горечь, смешанная с иронией. Она медленно опустилась на хвою, напротив своего собеседника. Заглянула ему в глаза, невесело ухмыльнулась.
Какой любопытный.- насмешка не звучала зло, скорее наоборот, с долей  усталого добродушия. Я прожила долгую, тяжелую жизнь, Сивый. В ней было много бед, воспоминания о которых причиняют боль. - Гаурвен опустила взгляд, задумчиво повела когтем по сосновой подстилке, прочерчивая какую-то странную кривую. Потом вновь подняла взгляд на Сивого. Но смотрела кошка уже не на него, куда-то сквозь собеседника. Быть может, в свое прошлое?
Тебе известно, что такое потеря близкого? Наверняка. Ты взрослый воин, на твоем теле и душе не мало шрамов. - тихий вздох, пауза. Я потеряла дочь, Сивый. оставила, не пришла на помощь в нужный момент. И потеряла. - какой-то странный спазм родился внутри, заставил отвести глаза, отвернуться. Тебе до сих пор трудно вспоминать об этом. Столько лет прошло...А ты все еще страдаешь, мучаешься и ненавидишь.
Кого?
Кошка напряглась, шумно выдохнула. Видно, брала себя в руки. Вновь повернулась, прикрыла глаза, устремив взгляд куда-то к разгорающемуся костру.
Помнишь пожары? Несколько лет назад, когда стояла страшная жара, поля племени ветра загорелись одними из первых. Я тогда лежала в платке целителя и ничего не могла сделать. Ами была рождена не от лесного кота. Ее отец, псы раздери эту домашнюю тварь, ушел от меня как только узнал, что я залетела. Нести в племя малышку я побоялась. Тоже ума палата, думала, что смогу сохранить ее от всех напастей одна. Вот и додумалась. В племени о моей дочери никто не знал, никто не хватился ее во время пожара. Бедная, маленькая Ами. - Гаурвен снова вздохнула. Разглаженное грустью лицо ее резко поменяло выражение. Брови слетелись к переносице, черные губы искривились в оскале - то ли от боли, то ли от ненависти.
Лишь один кот знал о моем ребенке. Но он ничего не предпринял, не внял моим мольбам. Ястреб, этот проклятый Ястреб, я просила, умоляла его спасти мою дочь! - кажется, единственный глаз кошки влажно блеснул. Она сжала кулаки, потом обхватила себя за плечи, зажмурилась.
Мой брат погиб, спасая ее. Он услышал, как я орала в палатке целительницы, и бросился выручать бедовую племянницу из огня. Но погиб сам. - голос одиночки звучал глухо, безразлично. Она опустила голову. Снова из под ресниц сверкнуло страшным, темным огоньком красно-желтое око Волчицы.
О, как бы я хотела расквитаться с ним. Выжечь его изнутри, заставить испытать столько же мук, сколько он принес мне. Разбить, искромсать этого бездушного урода, своим безразличием погубившего мою кровиночку! Знал бы ты, Сивый, как я его ненавижу.-лапа одиночки непроизвольно метнулась к пустой глазнице, кошка осторожно дотронулась до страшного шрама. Вскинула голову, почти взвыла:
Он изуродовал меня не только внутренне. Я мешала ему захватит власть в племени, вот он и подстроил, подставил меня. А потом отомстил за мою непокорность, отомстил жестоко и бессердечно. Звезды не справедливы ко мне! - резко замолчала, вперила взгляд в небо, мелькавшее между густых сосновых ветвей...
оттуда, недоверчиво и сердито, взирал на нее сверху Лунный Пух.
Это все. Позволь, я закончу здесь. - прошептала кошка.

Чьи-то мягкие лапы ловко вынули из застывших рук Гаурвен ящера. Сивый оказался весьма практичным, и оставлять пищу на попечение нетвердых пальцев одиночки не стал - перенял инициативу готовки на себя. И правильно - задумавшаяся Гаур окончательно потеряла связь с внешним миром, до конца погрузилась в мир воспоминаний. Много грязи, темноты, крови в твоем прошлом, подруга. Но все это не должно мешать тебе, очнись. Из прошлого ты должна черпать лишь одно: силы на то, чтобы отомстить. Гнев, ярость, ненависть. Только они смогут поддерживать тебя, больше ничего. А переживания свои оставь, они пустые, только душу терзают. Намотай свои сопли себе на кулак, а еще лучше ему на уши. - кошка вздрогнула, будто очнувшись ото сна. Опустила взгляд, пару раз моргнула, подняла глаза ( а вернее сказать глаз) на своего неожиданного доброжелателя, улыбнулась чисто, ласково. Так наивен, чистосердечен этот взрослый с виду кот... Что-то будит в твоем сердце эта трогательная привязчивость, желание помочь и понять. Было даже несколько стыдно. За свои-ли душеизлияния?
Лишь она и знает, за что. А ведь есть причина, не так-ли?
Повезло племени, с таким хозяином не пропадет. - не громко промурлыкала она, лукаво прищурив глаз. Улыбалась всем лицом, мякго и немного снисходительно. Конечно бери. Спасибо, что так добр ко мне, Сивый. Подала миску, поудобней устроилась у небольшого костерка. То-ли полный желудок, то-ли приятная компания успокоила кошку, на время усыпила монстра по имени Гаурвен. Выглянула из красновато-желтого глаза Волчица, воительница Небесного племени. Та, которая была ласкова и заботлива к близким и готова была умереть за свое племя.
Кошка откинулась назад, склонила голову. По улыбающейся ее морде скользнула тень насмешки. Мстить? Ты верно, смеешься надо мной, Сивый. Я всего лишь жалкая, драная одиночка. Что я могу против большого, сильного племени? Я живу впроголодь, а этот ублюдок жиреет на чужих подношениях и оттачивает удары на подданных. Мы уже однажды встречались с ним в бою один-на-один. Вот что из этого вышло. - палеволапая осторожно дотронулась до пустой глазницы, вздохнула тяжело, будто обреченно.
Отвернулась.
Знаю, выглядит ужасно. От меня даже котята шарахаются, как от барсука. - знал бы ты, кот, какую муку доставляет это уродство женщине. Вроде и забыла, и некому на твою морду любоваться. А как подойдешь к озеру воды глотнуть - так в ужасе, отвращении отшатнешься, выругаешься. И забыла, каково лесное страшилище. Однако что это ты? Жалуешься?
Волчица замолчала. Смущенно повела плечами, поправила юбку. Давай я помогу. Все же ты по лесу бегал, а я сидела без дела. Моя очередь о тебе заботиться. - Гаур пододвинулась, ловко укрепила на ветках котелок, бросила туда ощипанную птицу. протянула руки, осторожно взяла теневого за запястья.
Что-то дрогнуло, поменялось. Ласковые лапы сжались вокруг чужих рук лещами, лихорадочно блеснул единственный глаз.
Сивый, я никогда не справлюсь со своими демонами в одиночку! Ты должен помочь мне!

- Улыбайся чаще... - морда кошки исказилась в лихорадочной, жалобной улыбке. В болезненно блестящих глазах будто мелькнул вопрос - "Вот так? Это правда поможет?". Она уже, кажется, ничего не чувствовала, не видела вокруг кроме этих светлых, травянисто-зеленых глаз, таких теплых и внимательных. Что-то заблестело в уголке единственного ока Волчицы. Прочертило на лохматой, пыльной щеке мокрую бороздку. Гаурвен тихо, хрипло то-ли засмеялась, то-ли заплакала. Сколько смешанных, странных чувств захлестнули ее сейчас! Так давно она не испытывала этих практически забытых ощущений, эмоций. Они озаряли мордочку, омывали ее, будто очищали от ржавчины и грязи, толстой коркой покрывших ее за все это время. Они были так чисты, так светлы и искренни... И одновременно так остро, больно впивался в очищенную душу стыд. Как же давно ты попрощалась и с этим внезапно проснувшимся внутри чувством? А он грызет, точит, царапается так, что теперь из глаз текут слезы. Тебе и радостно, и светло, и стыдно одновременно. Этот кот... Он такой особенный, такой нужный сейчас тебе... А что ты делаешь с ним?
Как давно в твое сердце забыло это ощущение, будто все будет хорошо, был бы только один единственный зверь рядом, грел и успокаивал, вел бы за собой. Всегда приходилось быть сильной, жестокой, самостоятельной. А теперь кто-то вдруг подошел, подал руку? Почему? Потому что ты оказалась нужна? Как прекрасно это - быть нужной кому-то!
Кошка улыбнулась шире, прищурила единственный глаз. Была ли она счастлива в этот короткий миг, когда могла сказать такие слова? Кажется, теперь кто-то действительно нуждается в ней. Можно жить уже не просто-так, не для того, чтобы принесли смерть еще кому-то и умереть вместе со своей ненавистью.
Конечно, я помогу. Мы справимся. Вместе. - Кошка сжала лапы, и крепко поцеловала Сивого. Мгновенно отстранилась, будто засмущавшись
Но нет, не так все это было просто. Дыхание кота почему-то обожгло огнем, вовсе не таким мягким и теплым, каким должно было. Что-то холодное, твердое в миг воздвиглось между сидящими на усыпанной иголками земле. И Волчица ощутила это "что-то" неожиданно хорошо и четко. Будто какая-то другая кошка подошла, впилась в плечо, оттащила. На миг за плечом Теневого воина Гаурвен померещилась черная тень с пустыми глазницами. Узкая, темная фигура, чьи губы разъехались в немом, страшном оскале.
Вспомни, дорогуша, зачем ты делаешь это. Вспомни, кто ты такая. У тебя нет будущего, Гаурвен. И Сивый нужен тебе вовсе не для того, чтобы согревать и утешать себя одинокими днями. Вспомни про свою черную, корыстную душу, так радостно возликовавшую минуту назад.
Волчица резко вскочила, шумно вздохнула. Единственный глаз ее сверкнул встревоженно, озлобленно. На кого она злилась? На саму себя... Прости, Сивый, я... Увидимся у пруда, завтра, как только встанет солнце. - как странно, хрипло и поспешно звучал ее голос. Будто она она сдерживала что-то внутри. Одиночка развернулась на пятках и быстро направилась куда-то в глубь лесного массива. Быстрее, быстрее... Не догнал бы, не спросил, не обнял... Еще чуть чуть, и я сорвусь, расскажу все. Нельзя, Гаурвен, нельзя...Все сорвется. Он и так знает больше, чем нужно. - постепенно с шага одноглазая перешла на бег.
От чего ты бежишь сейчас, глупая?
Кто бы знал, как стыдно. Как горько и гадко от осознания того, что ты снова солгала. Что тебе пришлось солгать. Но цель есть цель, и от нее отступаться ты не намерена. Столько лет лелеять внутри мечту, ждать и копить злобу чтобы сейчас, вот так просто все бросить? Нет. Слишком глубоко, слишком крепко вросла в душу уродливая, безумная Гаурвен. Если ее еще и можно спасти, но не так, не сразу. Терпение, время, любовь и внимание нужно для того, чтобы вновь возродить на месте этого пожарища что-то жизнь.
Не бывает в жизни вот так просто.